Георгий паршин, дважды герой. Твои герои, ленинград Георгий васильевич паршин 23.02 1925 года рождения

Родился в 1916 году в селе Сетуха Новосильского района Орловской области. По национальности русский. Член КПСС с 1942 Шгода. До войны, в течение ряда лет, работал командиром-инструктором Чебоксарского аэроклуба.
В годы Великой Отечественной войны Г. М. Паршин воевал на Западном, Северо-Кавказском, Ленинградском и 3-м Белорусском фронтах. 19 августа 1944 года был удостоин высокого звания Героя Советского Союза. 19 апреля 1945 года награжден второй медалью «Золотая Звезда». Его боевые подвиги отмечены также многими орденами и медалями.
В 1946 году майор Г. М. Паршин уволился в запас по болезни. По выздоровлении он работал в Гражданском Воздушном Флоте, а затем летчиком-испытателем. В 1956 году Георгий Михайлович Паршин погиб при выполнении задания.

Среди двадцати пяти летчиков-штурмовиков, дважды удостоенных в годы Великой Отечественной войны звания Героя Советского Союза, есть имя Георгия Михайловича Паршина. На второй день войны его, летчика-инструктора Центрального аэроклуба имени В. П. Чкалова, Химкинский райвоенкомат направил в один из авиационных полков Московского военного округа. В строю воздушных бойцов спортсмен-авиатор с честью прошел через многие сражения, громил гитлеровских захватчиков на полях Подмосковья, на берегах Терека и Кубани, Невы и Нарвы, Немана т Вислы. И, словно вехи ратного пути, на его груди рядом с многочисленными орденами светились медали «За оборону Москвы», «За оборону Ленинграда», «За оборону Кавказа», «За взятие Кенигсберга».
С небом Георгий Паршин, деревенский паренек с Орловщины, породнился двадцатилетним юношей и летал ровно два десятка лет - до безвременной гибели на посту летчика-испытателя. Когда в июне сорок первого он прибыл в авиаполк, ему, казалось, сразу дадут самолет, направят на фронт. Еще бы, за плечами несколько лет работы в Чебоксарском аэроклубе, среди других летних документов - диплом Московской высшей парашютной школы! Словом, далеко не новичок в воздушном флоте. И кому, как не ему, одному из первых, вступить в бой с врагом! Но до этого было еще далёко. Авиатор-спортсмен был направлен на переподготовку. Предстояло освоить новый самолет «Ильюшин-2», изучить тактику воздушного боя, овладеть оружием штурмовика.
Трудными были для Георгия Паршина лето и осень сорок первого. Всей душой рвался на фронт, не терпелось сразиться с врагом, нагло вторгшимся в нашу страну. Знал, что с гитлеровцами уже дрались братья- Алексей, Семен и Владимир. Когда же придет наконец его черед? Особенно невыносимо стало на сердце, когда узнал, что наши войска оставили Орел. Наверное, и в родную Сетуху ворвались гитлеровцы? Что-то сталось с родителями, с односельчанами? И только потом, когда враг был изгнан с Орловщины, узнал: мать Мария Яковлевна погибла в сорок втором, а отец Михаил Федорович скончался через год на руках товарищей-партизан...
Новый грозный самолет-«летающий танк» - был освоен. Георгию Паршину ловезло: он попал в Московскую зону обороны, в штурмовой полк Андрея Витрука, известного авиационного командира, ставшего вскоре Героем Советского Союза, а позже и Народным Героем Югославии; Молодому штурмовику было у кого поучиться. Георгий Невкипелый, Дмитрий Болтов, Сергей Тужилков и другие не раз отличались в боях за Москву. Это были мастера ударов по боевым порядкам пехоты и танков противника, его артиллерийским позициям, аэродромам и штабам. Герои битвы за Москву быстро ввели молодого однополчанина в боевой строй, научили точно поражать наземные цели, маневрировать в зоне зенитного огня, умело отражать атаки вражеских истребителей.
В те дни мне приходилось видеть, как «ильюшины», взвихривая снег, на бреющем полете устремлялись на вражеские позиции. Среди них была и машина Георгия Паршина. Пока только ведомого, который должен строго следовать за ведущим, наращивать своим бортовым огнем его атаки, быть надежным щитом командира. В суровом зимнем небе Подмосковья, гремевшего решительным контрнаступлением наших войск, происходило боевое становление будущего вожака штурмовиков, закалялся его характер, росло летное мастерство, оттачивались тактические навыки. И если в исторической Московской битве занялась заря всех будущих побед Советской Армии, то и для Георгия Паршина огненная купель сражавшегося Подмосковья заложила прочную основу будущих успехов летчика-штурмовика.
Почти весь труднейший сорок второй год провел он на разных участках Западного и Калининского фронтов. От вылета к вылету крепла уверенность в своих силах. Прежние богатые летные навыки, приумноженные боевым опытом, быстро выдвинули Георгия Паршина из ведомых летчиков в командиры - сначала пары, затем звена. Худощавый, небольшого роста, всегда подвижный авиатор полюбился в полку своим неунывающим характером, готовностью к выполнению любых заданий. Полковая партийная организация приняла его в ряды коммунистов.
Когда развернулось грандиозное наступление Советской Армии под Сталинградом и на Северном Кавказе, полк, в котором служил Георгий Паршин, перебазировался на юг. И снова жестокие схватки с врагом, ежедневные удары по его колоннам, откатывавшимся под напором наших войск с Кавказа. Освобождение Ставро-польщины, Майкопа, Краснодара, бои под Новороссийском. И первые ордена - Отечественной войны и Красного Знамени. С ними в апреле сорок третьего Георгий Паршин и уехал с Северо-Кавказского фронта на курсы усовершенствования командного состава.
Там собралось немало летчиков со всех фронтов. На боевом счету многих, как и у Георгия Паршина., более чем по сотне вылетов. Коллективный опыт, творческая мысль фронтовиков рождали новые тактические приемы штурмовых атак, тесного взаимодействия с наземными войсками, борьбы с воздушным противником. Каждый щедро делился с товарищами по учебе своими мыслями и наблюдениями.
Не пришлось Георгию Паршину сразиться с фашистской нечистью на Курской дуге за освобождение родной Орловщины. Военная судьба привела его, командира эскадрильи, после курсов на Ленинградский фронт в 943-й полк штурмовиков. Именно здесь, в этой части, во всю ширь расправились крылья будущего дважды Героя.

Паршин Георгий Михайлович Энциклопедия «Авиация»

Паршин Георгий Михайлович - Г. М. Паршин Паршин Георгий Михайлович (19161956) советский лётчик испытатель, майор, дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Окончил школу инструкторов Гражданского воздушного флота (1936). Участник Великой Отечественной войны.… … Энциклопедия «Авиация»

ПАРШИН Георгий Михайлович - (1916 56) дважды Герой Советского Союза (1944, 1945), майор (1944). В Великую Отечественную войну в штурмовой авиации; командир эскадрильи, полка; 253 боевых вылета … Большой Энциклопедический словарь

Паршин Георгий Михайлович - , дважды Герой Советского Союза (19.8.1944 и 19.4.1945), майор (1944). Член КПСС с 1942. Окончил школу инструкторов Гражданского воздушного флота (1936) и работал … Большая советская энциклопедия

Паршин Георгий Михайлович - (1916 1956) советский лётчик испытатель, майор, дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Окончил школу инструкторов Гражданского воздушного флота (1936). Участник Великой Отечественной войны. В ходе войны был лётчиком штурмовиком, командиром… … Энциклопедия техники

Паршин Георгий Михайлович

Паршин Георгий Михайлович - (1916 1956), Герой Советского Союза (1944, 1945), майор (1944). В Великую Отечественную войну в штурмовой авиации; командир эскадрильи, полка; 253 боевых вылета. После войны лётчик испытатель. Погиб при испытании самолёта. * * * ПАРШИН Георгий… … Энциклопедический словарь

Паршин Георгий Михайлович - (1916, село Сетуха Орловской губернии 1956), лётчик, Герой Советского Союза (1944, 1945), майор (1944). Окончил школу инструкторов Гражданского воздушного флота (1936). В Великую Отечественную войну в штурмовой авиации, прошёл путь от пилота до… … Москва (энциклопедия)

Паршин, Георгий Михайлович - (23.05.1916 13.03.1956) летчик штурмовик, дважды Герой Советского Союза, майор. Во время Великой Отечественной войны воевал в составе в 943 шап, прошел путь от рядового летчика до командира полка. Совершил 253 боевых вылета, сбил лично 10… … Большая биографическая энциклопедия

Паршин, Георгий - Георгий Михайлович Паршин (23 мая 1916 13 марта 1956) дважды Герой Советского Союза, командир эскадрильи штурмовой авиации, майор. Содержание 1 Биография 2 Внимание!!! 3 Награды … Википедия

Родился 23 мая 1916 года в селе Сетуха, ныне Залегощенского района Орловской области, в семье крестьянина. Окончил среднюю школу. В 1936 году окончил Херсонскую авиационную школу пилотов Осоавиахима, а затем Высшую парашютную школу. Работал лётчиком-инструктором в аэроклубах Днепропетровска, Чебоксар и Грозного. С 1941 года в рядах Красной Армии.

С 25 января 1942 года в действующей армии. Воевал на Западном, Северо-Кавказском, Ленинградском и 3-м Белорусском фронтах. Был командиром звена, эскадрильи, штурманом, а затем командиром авиаполка. В 1943 году окончил курсы усовершенствования офицерского состава.

К марту 1944 года командир эскадрильи 943-го штурмового авиационного полка (277-я штурмовая авиационная дивизия, 13-я Воздушная армия, Ленинградский фронт) капитан Г. М. Паршин совершил 138 боевых вылетов на штурмовку скоплений живой силы и техники противника. 19 августа 1944 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К февралю 1945 года совершил ещё 96 боевых вылетов на штурмовку вражеских позиций. 19 апреля 1945 года командир 943-го штурмового авиационного полка майор Г. М. Паршин был награждён второй медалью «Золотая Звезда».

С 1946 года майор Г. М. Паршин — в запасе. Работал в Гражданском Воздушном Флоте, затем лётчиком-испытателем. Погиб 13 марта 1956 года при исполнении служебных обязанностей. Похоронен в Москве, где его именем названа улица.

Награждён орденами: Ленина (дважды), Красного Знамени (четырежды), Суворова 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени; медалями и иностранным орденом. Бронзовый бюст установлен в посёлке Залегощь Орловской области.

Сохранился редкий снимок, сделанный лётчиком Георшем Паршиным 1 марта 1944 года. Снимок этот — блестящее свидетельство меткости Паршина. На фотографии — объятый огнём немецкий танк. Метким ударом Паршин поджёг его, а затем, как он говорил, «для отчета», щёлкнул на пленку.

Трудно сказать, удалось ли Георгию Михайловичу сделать снимки всех уничтоженных им танков, но точно известно, что кроме того, который сгорел 1 марта 1944 года, он сжёг ещё 10.

Георгий Паршин очень быстро стал одним из лучших лётчиков-штурмовиков в наших ВВС. Так, если обычно штурмовики находились над полем боя около 20-25 минут и совершали лишь по 2-3 атаки, более опытные лётчики, такие как Г. М. Паршин, Г. М. Мыльников, В. А. Алексенко и другие, производили по 5-6 атак и над полем боя «висели» до 35 минут.

Когда, представляя лётчика к званию Героя Советского Союза, командир полка подвёл итоги его штурмовок, цифры получились солидные. Кроме 11 танков Паршин уничтожил более 80 вагонов и 6 паровозов, взорвал несколько вражеских складов с боеприпасами, подавил огонь более 50 батарей, разбил на дорогах свыше 100 немецких автомашин.

9 июня 1944 года Георгий Паршин совершил первый вылет на новой машине — штурмовике, на борту которого было написано: «Месть Бариновых». Этот самолёт был построен на средства матери и дочери — Прасковьи Васильевны и Евгении Петровны Бариновых и вручён капитану Паршину, как лучшему лётчику дивизии.

Мать и дочь Бариновы, работавшие во время войны в 27-й поликлинике Октябрьского района Ленинграда, внесли в фонд обороны доставшиеся им по наследству ценности и попросили построить самолёт, который назвался бы «Месть Бариновых».

«Пусть лётчик нашего самолёта не забудет о мучениях, перенесённых нами, ленинградцами, — писали Прасковья Васильевна и Евгения Петровна Бариновы, — Пусть не даёт он врагу покоя ни в воздухе, ни на земле! Пусть совобождает от фашистских орд родную землю!»

Им, ленинградкам, перенесшим все ужасы блокады, было за что мстить. Война принесла им безмерное горе: в сентябре 1941 года погиб их сын и брат Виктор, ушедший на фронт добровольцем. В период блокады скончался глава семьи Пётр Иванович Баринов. Женщины остались одни. Не они не пали духом: мужественно перенесли смерть самых близких людей, бомбёжки, артобстрелы, голод и холод. Еле держась на ногах от истощения и физической усталости, возвращали в строй раненых. Потом сделали ещё один вклад в победу над ненавистным врагом: отдали на постройку боевого самолёта все свои сбережения. Примечательно и другое: в 1919 году так же поступал и дед, Иван Михайлович Баринов. Он передал тогда в фонд Красной Армии всё, что скопил за долгие годы.

Свой подарок патриотки вручили известному лётчику Ленинградского фронта Георгию Паршину и он с честью оправдал оказанное ему доверие.

Мстил Георгий не только за ленинградцев. У него были и свои личные счёты с врагом. Его семью тоже не миновала беда. На Орловщине немцы сожгли его родную деревню Сетуху, расстреляли отца. Так личное горе отдельных советских людей переплелось со страданиями и гневом всего народа. И это вызывало лютую ненависть к фашизму. Георгий Михайлович Паршин сражался на этой машине за себя, за Бариновых, за свой народ... На снимке: Прасковья Васильевна Баринова передаёт Паршину именной штурмовик Ил-2. В центре — её дочь Евгения.

Капитан Паршин учил своих подчинённых наносить исключительно точные удары по вражеским целям. Сбив к концу войны в воздушных боях лично 10 самолётов противника, он стал одним из лучших асов среди лётчиков штурмовой авиации.

Однажды шестёрке немецких истребителей удалось сбить его самолёт. Лётчик, очутившись на территории, занятой врагом, продолжал сражаться. Раненный, он не стал отсиживаться в лесу. Вместе с воздушным стрелком Паршин вышел к дороге. Здесь они убили немецкого офицера, ехавшего на мотоцикле. Затем незаметно подобрались к трём вражеским сапёрам, рывшим окоп, обезоружили их и захватили в плен. С тремя «языками» Паршин и стрелок перешли линию фронта.

Принимая самолёт от ленинградских патриоток, Паршин сказал, что постарается на нём закончить войну и добить врага в его логове. И лётчик сдержал своё слово! После Выборгской операции он громил врагов в Прибалтике, сражался в небе над Восточной Пруссией, штурмовал Кёнигсберг. Только на Ленинградском фронте Г. М. Паршин, сопровождая танки и пехоту громя фашистские штабы и коммуникации, уничтожил 10 самолётов, столько же паровозов, более 60 вагонов, 11 танков, подавил 56 батарей, разбил около 120 автомашин противника.

19 августа 1944 года за бои на Карельском перешейке Паршину присвоили звание Героя Советского Союза. А ровно через 8 месяцев — 19 апреля 1945 года — он был награждён второй Золотой Звездой.

После войны Георгий Михайлович работал в гражданской авиации, затем стал лётчиком-испытателем.

Молнии под крылом

Слава храброго и неутомимого лётчика-штурмовика пришла к Георгию Паршину с первыми же его полётами на Ленинградском фронте. На вид несколько старше своих лет, невысокий, стремительный, с размашистыми движениями, с золотым чубом, упрямо спадающим на лоб, казалось, он не мог существовать вне боя.

— У меня свои счёты с гитлеровцами, — сказал как-то Паршин своим боевым друзьям. — Они сожгли мою деревню Сетуху под Орлом, спалили мой дом, выследили моего отца-партизана и расстреляли его...

Но особенно острой болью и негодованием наполнялось сердце Георгия Паршина при мысли о том, что переносил осаждённый Ленинград. Он, воин, близко видевший смерть на фронте, всё же не мог без содрогания думать о тех пытках голода и холода, каким подвергались жители героического города, о ежедневных обстрелах Ленинграда вражескими миномётными и артиллерийскими батареями.

— Мы должны обнаружить и подавить огневые точки врага, — говорил Паршин лётчикам своей эскадрильи, отправляясь на боевое задание в один из январских дней 1944 года.

Как всегда в минуты большого душевного волнения, он произносил слова быстро и отрывисто. Паршин подошёл к своему штурмовику. На этой машине, уже, будучи командиром эскадрильи, воевал он на Северном Кавказе. На ней вот уже более полугода летал на Ленинградском фронте. Он полюбил свой самолёт за маневренность и прекрасное вооружение.

Взметая густые облака снежной пыли, штурмовики с рёвом оторвались от земли. Паршин летел во главе эскадрильи. Всё отчётливей очертания Ленинграда. И, всматриваясь в них, Паршин с особенной ясностью понимал, что, защищая Ленинград, он защищает всё, что дала ему, крестьянскому парнишке, страна. Вот и Ленинград — белый, озарённый вспышками взрывов вражеских снарядов, но всё такой же величественный, непобедимо прекрасный. Отчётливо выделялись на горизонте пулковские высоты. Паршин вёл эскадрилью на Пушкин, откуда, по данным службы наблюдения, били дальнобойные батареи гитлеровцев. Скоро около самых крыльев самолётов замелькали огненные шары. Линия фронта!

Самолёты набрали высоту. Лёгкие слоистые облака скрыли от лётчиков землю. Паршин вывел эскадрилью из облаков над районом, где были расположены бившие по Ленинграду орудия. Ложбины, бугры — всё покрыто снегом. Ничего не различить внизу. Но вдруг под самыми крыльями вспыхнула короткая молния. Орудие!..

Штурмовики начали атаку. Сквозь стекло кабины лётчик видел надвигавшуюся на самолёт белую, заснеженную землю. Его зоркий глаз ясно различил какой-то чуть темневший на снегу квадрат. Быстрый нажим пальцев на маленькие светящиеся кнопки, и от самолёта отделились снаряды и бомбы. Почти у самой земли Паршин вывел машину из пике и снова набрал высоту. Он повёл эскадрилью в новую атаку, и только когда внизу, на месте тёмного квадрата, заходили волны огня и дыма и бившая по Ленинграду фашистская «точка» замолкла, он подал команду возвращаться домой.

Началось наступление на Ленинградском фронте. Паршин вёл свою эскадрилью курсом Красное Село — Ропша. Густые снеговые облака прижимали самолёты к земле. Мокрый снег залеплял стёкла машин. Но и сквозь белесую мглу острый взгляд лётчика различил цель — танки врага, обстреливавшие наши танки. Он поймал в перекрестье прицела башню головного танка и, спикировав, сбросил на него первые бомбы. Паршин сфотографировал самый большой костёр, возникший на месте головного танка, и, вернувшись на свой аэродром, доложил командиру полка, что цель уничтожена.

Когда командир ответил ему: «Передохни», — Георгий воскликнул: «Да какая же может быть передышка, когда такие дела творятся?!»

Паршин снова вылетел со своей эскадрильей на штурмовку немецких танков во второй, в третий, потом в четвертый и уже на рассвете нового дня — в пятый раз. Так летал он в первый день, так летал во все последующие дни наступления...

— Наконец-то! — обрадованно воскликнул он, получив задание уничтожить последние бьющие по Ленинграду батареи. Он первым ввёл в пике свой штурмовик и сбросил бомбы на вражеские батареи. Снаряды гитлеровцев рвались около наших самолётов. Но Паршин, искусно лавируя между огненными шарами разрывов, повёл своих штурмовиков на повторный заход. Затем — ещё... Когда последние вражеские орудия превратились в груды металла, он вздохнул облегчённо. В Красное Село входили советские танки.

А вечером в одной из загородных дач, где жили лётчики, Георгий делился со своим другом Андреем Кизимой впечатлениями боевого дня.

— Вот мы и наступаем, — говорил он. — Скоро я найду на Орловщине свою мать, а ты у себя на Украине — брата.

— Непременно разыщем, — улыбался Андрей.

Нет на свете дружбы крепче и беззаветней, чем дружба людей, вместе смотревших в лицо смертельной опасности. Такая беззаветная фронтовая дружба связывала Георгия Паршина с Андреем. Часто, когда тяжёлые снеговые облака заметали небо, и нельзя было даже представить себе, как можно вести в такую погоду самолёт, Паршин и Кизима вместе вылетали на разведку. В одной из разведок, когда лётчики уже закончили фотографирование вражеских укреплений под Кингисеппом, разорвавшийся зенитный снаряд пробил плоскость и хвост самолёта Кизимы.

— Держись ко мне ближе, Андрей, — крикнул ему по радио Паршин. — До линии фронта недалеко. Дотянем!

И два штурмовика, один невредимый, другой с перебитым крылом и повреждённым хвостовым оперением, прижавшись друг к другу, словно связанные какими-то невидимыми нитями, летели через линию фронта... И там, где на их пути начинали рваться огненные шары вражеских снарядов, самолёт Паршина прикрывал своим крылом раненую машину друга.

И вот новое утро, и оба командира повели эскадрильи на штурмовку большой группы немецких танков. При выходе из атаки на них из-за облака выскочили 6 тупорылых немецких истребителей «Фокке-Вульф-190».

— Отбивай «Фоккеров»! — крикнул Паршин своему стрелку Бондаренко. И как бы в ответ на его команду в воздухе перевернулся и окутанный дымом пошёл к земле вражеский истребитель. Всё дальнейшее произошло молниеносно: на штурмовик Паршина ринулся другой истребитель, но в тот же миг на него обрушилась длинная пулемётная очередь штурмовика Кизимы. Второй «Фокке-Вульф», разламываясь на части, полетел к земле.

Паршин снова ударил по танкам. Самолёт его сильно тряхнуло, и пулемёт стрелка замолчал. Было ясно, что его штурмовик подбит, а стрелок ранен. Другой снаряд ударил по рулям управления. Острая боль обожгла лицо и правую руку Паршина. Он с трудом перевёл штурмовик в горизонтальный полёт. Только бы дотянуть до линии фронта! Всего 10 километров, не больше. Но фашистские истребители упорно преследовали его. Рули управления уже не подчинялись лётчику. Едкий дым окутал кабину, со страшной скоростью приближалась земля. Внизу чернел лес...

Паршин не вернулся из полёта. Но сама мысль о том, что он мог погибнуть, казалась в полку неправдоподобной, и ни командир, ни лётчики не уходили до поздней ночи с лётного поля, дожидаясь, что вот-вот Георгий прилетит. Уже стемнело, техники замаскировали на ночь машины, а Паршина и его стрелка Бондаренко не было.

В этот день полк получил несколько новых самолётов. Одна из них особенно привлекла внимание лётчиков. На правой стороне её фюзеляжа крупными красными буквами была выведена надпись: «Месть Бариновых», на левой — «За Ленинград». Как сообщало командование, эта машина была построена на средства двух ленинградок Бариновых — Прасковьи Васильевны и её дочери Евгении Петровны — служащих одной из ленинградских поликлиник. Они внесли в Госбанк на постройку штурмовика имевшиеся у них сбережения. В письме в полк патриотки просили вручить этот штурмовик самому храброму лётчику. И мысли лётчиков вновь и вновь обращались к Паршину. Вот если бы он вернулся, сделали бы ему подарок!..

Усталые, с окровавленными повязками на лицах, в ссадинах и ожогах вошли Паршин и Бондаренко в землянку КП.

— Георгий! — воскликнул Кизима, бросившись к другу.

— Спасибо тебе за сбитого «Фоккера», а то, кто знает, может, и не вернулся бы... — сказал Паршин. И тотчас же зазвучал в землянке его отрывистый голос, рапортовавший командиру:

— Наш подожжённый немецкими истребителями штурмовик упал на лес. Деревья амортизировали удар. Мы успели выскочить! Самолёт взорвался... Встретили в лесу разведчиков. Пошли с ними за «языком». Они нам помогли.

И, закончив рапорт, спросил командира:

— На какой же машине я полечу завтра, товарищ майор?

Обсуждая вопрос, кому вручить штурмовик «Месть Бариновых», командование части остановило свой выбор на Георгии Михайловиче Паршине.

Лётчик заканчивал осмотр новой машины, когда по аэродрому пронеслась весть:

— Приехали Бариновы! Приехали хозяйки самолета!

Вместе с командиром полка подошли они к самолёту.

— Товарищ майор, разрешите мне пролететь с ними над Ленинградом, — неожиданно для себя обратился Паршин к командиру.

Получив разрешение, Георгий усадил Бариновых в кабину стрелка и так бережно, как только мог, оторвал штурмовик от земли. Он пролетел со своими пассажирками над серебристой излучиной Невы, над проспектами города. Потом развернул машину в сторону аэродрома и осторожно повёл её на посадку.

Бариновы провели весь день в дружной семье лётчиков. Никогда ни одна машина не была так дорога Паршину, как эта. Она была для него символом неразрывной связи и единства народа со своей армией. Он попросил полкового художника нарисовать на левой стороне фюзеляжа, рядом с надписью «За Ленинград», контур Петропавловской крепости и стрелу. На правой стороне, рядом с надписью «Месть Бариновых», — четыре красные звезды — счёт сбитых им самолётов.

И хотя, как говорил Георгий, не всегда выпадает такой праздник штурмовику, чтоб вражеский самолёт сбить, однако в первый же свой вылет на новом самолёте, совершая «прогулку» на разведку вражеского аэродрома, он увидел выскочивший из-под его крыла длинный самолёт с синей свастикой на фюзеляже. Финский разведчик! Нажим на гашетки пулемётов и пушек, и самолёт противника пошёл к земле. В этот день на самолёте «Месть Бариновых» появилась пятая красная звезда.

Линия фронта отходила всё дальше от Ленинграда. Эскадрилья Паршина вела непрерывные бои. Георгий отыскивал вражеские машины, танки, самоходные орудия и, пикируя на цель, уничтожал её. Он наносил удары по вражеским аэродромам именно тогда, когда там было больше всего самолётов. Не давая им взлетать, сбрасывал он свой разящий груз на лётное поле врага до тех пор, пока оно не превращалось в бушующее море огня.

Паршин всегда появлялся там, где больше всего нужна была его помощь. На имя командира полка стали приходить телеграммы и письма от пехотинцев, артиллеристов, танкистов. Все они благодарили лётчика за помощь в бою. «Мы узнаём его самолёт с земли», — писали они. А в августе 1944 года, незадолго до Дня авиации, в жизни Паршина произошло огромное событие. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Командир полка дал ему сутки на отдых. Паршин решил слетать в Ленинград. Внимательно вглядываясь в черты города-героя, он шёл по чисто прибранным улицам, по Театральной площади, мимо повреждённого фашистской бомбой и уже стоящего в лесах здания Театра оперы и балета имени С. М. Кирова. Затем свернул на проспект Маклина, нашел нужный ему дом, постучал в квартиру Бариновых. Те встретили его, словно родного. Долго беседовали они в тот вечер.

— У меня есть две мечты, — говорил им Паршин. — Первая — долететь на вашем самолёте до самого Берлина и рассчитаться с фашистами за всё, что перенесли ленинградцы. А вторая — вернуться живым в Ленинград...

Наступление войск Ленинградского фронта становилось всё стремительней. Теперь эскадрилья Георгия Паршина летала над городами, деревнями и хуторами Советской Эстонии. С наслаждением раскуривая после ужина крепкую папиросу, Паршин стоял на крыльце бревенчатого домика, в котором жили командиры эскадрилий. Подставив разгорячённое лицо свежему влажному ветру, смотрел он на белевшие неподалёку чуть освещённые луной избы эстонских крестьян. Заново жить начинают. Хозяйство своё налаживают.

Внезапно со стороны аэродрома раздались сильные залпы.

— Таллинн взят! Взят Таллинн! — донёсся до его слуха чей-то возбуждённый голос. И одновременно кто-то сунул ему в руку письмо в большом самодельном конверте. Он прочёл его тут же при свете карманного фонарика.

«Мне построили новый дом вместо спалённого гитлеровцами. Когда же ты приедешь, сынок? Хотя бы на денёк на родину вырвался», — писала Георгию мать. И в ночи, озарённой вспышками праздничных ракет, он ясно увидел её — сгорбленную, поседевшую, думающую о нём день и ночь, день и ночь... Видел свою деревню Сетуху такой, какой она была раньше, — с яблоневыми и грушевыми садами, бревенчатыми избами, обнесёнными свежевыкрашенными заборами, золотистые волны хлебов на колхозных полях... Он пошёл в свою комнату и на листке блокнота написал размашистым почерком:

«Погоди ещё немного, мама. Сегодня мы взяли Таллинн! Остались считанные часы, и освободим всю Эстонию. Скоро я буду воевать в Германии. А там и домой».

На последний отбитый у гитлеровцев аэродром штурмовики сели прежде, чем команды обслуживания успели туда доставить горючее и боеприпасы.

— Вот что, орлы! — подошёл Паршин к своим лётчикам. — Получен срочный приказ прикрыть наш десант при высадке на остров Даго!

— На чём полетим? Нам даже машины заправить нечем! — заволновались лётчики.

— Ничего, — сказал уверенно Паршин, — Я уже договорился с командиром. Одну шестёрку поведёт Кизима, другую — я. Мы перельём остатки горючего из баков всех машин в наши самолёты. Заберём все оставшиеся снаряды. Не страшно, что неполный комплект!..

Советские катера были уже в море, когда над ними появились две группы штурмовиков. И тотчас же с темневшего впереди острова Даго по катерам открыли огонь вражеские орудия. Около самых бортов, высоко вздыбив воду, разорвалось несколько снарядов. Паршин и Кизима метнулись к острову и резко спикировали на две бившие по катерам батареи. Батареи смолкли. Но Паршин знал, что, как только катера подойдут к острову, батареи вновь откроют по ним огонь. Чтобы обеспечить успех десанта, надо перехитрить врага.

— Ставь свою шестёрку в оборонительный круг. Я свою тоже поставлю, — сказал он по радио Кизиме. — Будем атаковать вхолостую. Снаряды беречь на крайний случай!

И две группы штурмовиков во главе со своими командирами закружились над позициями противника. Всё круче пикируя на батареи, они совершали заход за заходом, парализуя волю врага стремительностью своих атак. Лишь когда все десантники высадились на остров, на батареи врага обрушились последние снаряды советских штурмовиков.

В дни боёв за освобождение Советской Эстонии майор Георгий Михайлович Паршин был назначен командиром полка. Паршин знал, какая огромная ответственность ложилась на его плечи. И он отдавал делу победы весь свой опыт, все свои силы.

Вместе с другими авиационными частями Ленинградского фронта штурмовики перелетели к границам Восточной Пруссии. Бои шли в направлении Кёнигсберга. Паршин прорывался со своими лётчиками сквозь заслоны гитлеровцев и, теряя счёт атакам, штурмовал самые упорные цели, уничтожал орудия, эшелоны, поджигал танки, пытавшиеся остановить движение советских войск.

В один из самых напряжённых дней наступления он собрал командиров эскадрилий на командном пункте.

— Крупная немецкая группировка юго-западнее Кёнигсберга прижата к морю нашими войсками, — разъяснял он лётчикам новую задачу. — Мы должны помешать группировке перебраться в порт Пиллау. Вместе с артиллерией ударим по всем плавучим средствам. Предупреждаю, будем сбрасывать бомбы замедленного действия, чтобы не задело самолёты взрывной волной, летать будем низко.

Штурмовики подлетели к порту Розенберг, когда десятки барж, катеров, самодельных плотов и лодок отплыли из порта, стараясь добраться до косы в заливе Фриш-Гаф.

— Атакуем головное судно, — приказал Паршин своим штурмовикам, — Бьём бронебойными.

Выводя самолёт из пике, видел, как бомбы проломили палубу. Значит, как только штурмовики повторят удар и наберут высоту, в трюмах произойдут взрывы.

— Теперь на баржу! Бьём осколочными!

Новая серия бомб. Новый набор высоты. Новая цель — катер! Долго отражалось в воде зарево от горящих катеров и барж...

В один из боевых вылетов в район Гольдапа был тяжело ранен Андрей Кизима. На маленьком учебном самолёте Паршин увёз своего друга в госпиталь в Каунас. После лечения в госпитале по приказу командования Кизима должен был отправиться в санаторий. Война для него кончалась. В госпитале, сидя около койки раненого друга, Паршин старался не выдавать своего волнения и без того огорчённому Кизиме.

— Да что ты расстраиваешься, Андрей, — утешал он друга. — Ведь ты войну не где-нибудь, а в Восточной Пруссии, в логове зверя, заканчиваешь.

Начинался штурм Кёнигсберга — оплота эсэсовцев — доживавшего свои последние часы. Гитлеровцы, окружённые со всех сторон советскими войсками, уже отрезанные от порта Пиллау, превратили в опорный пункт каждый дом. Они били из множества орудий по аэродромам, на которых теперь базировались советские лётчики, по наступавшей советской пехоте и танкам. Искусно лавируя между трассами зенитного огня, Паршин пикировал на бившие по советским войскам орудия.

Он разрабатывал с командирами эскадрилий план выполнения очередного задания, когда его позвали к телефону и сообщили о присвоении второй раз звания Героя Советского Союза! Радость Георгия Паршина была особенно полной, так как в этот же день, 19 апреля 1945 года, было присвоено звание Героя Советского Союза его другу Андрею Кизиме.

Наступил великий день победы над фашистской Германией.

— Украсьте все самолёты живыми цветами, — приказал лётчикам Паршин, — сегодня, в День Победы, мы совершим двухтысячный по счёту вылет нашего полка.

Над городами Германии навстречу солнцу большим пеленгом летели штурмовики за своим командиром. По команде «огонь» лётчики нажимали кнопки бомбосбрасывателей, и с весеннего неба на улицы немецких городов падал многоцветный дождь листовок, в которых советское командование возвещало о полной капитуляции гитлеровской Германии.

Маленький связной самолёт доставил на аэродром почту и газеты. Развернув первомайский номер армейской газеты, Паршин увидел опубликованное там письмо Бариновых к нему.

«Дорогой Георгий Михайлович! Поздравляем Вас с большой наградой. Вы теперь дважды Герой Советского Союза. Мы гордимся этим. Очень приятно, что, воюя на самолёте „Месть Бариновых“, Вы стали таким известным человеком. У нас в Ленинграде весна. Небо чистое, ни облачка, и солнце начинает припекать. Радостно смотреть, как расцветает наш Ленинград. На улицах уже не увидишь заколоченных досками и засыпанных песком витрин. Сегодня объявили, что отменяется светомаскировка и разрешается круглосуточное движение по городу в майские дни. Как засияет наш Ленинград, отражая в Неве столько огней!»

В тот вечер Паршин писал в Ленинград:

«Добрый день, дорогие хозяева моей любимой машины, на которой я закончил битву с фашистской Германией. Я получил через „Боевую тревогу“ ваше письмо. Очень вам благодарен. За время войны я сделал 253 вылета на штурмовку, из них более 100 вылетов на подаренной вами машине, штурмовал крепости врага, жёг танки, топил баржи, в воздушных боях сбивал самолёты противника.

Поздравляю вас с победой. Скоро я надеюсь прилететь к вам на своём крылатом, на котором написано „Месть Бариновых“ и нарисовано десять звёзд. Это означает, что всего мною за Отечественную войну сбито в воздушных боях десять фашистских пиратов. Даю слово большевика-лётчика, что отдам все свои силы и способности для дальнейшего укрепления нашей авиации, а если придётся снова столкнуться в бою с врагами нашей Родины, то буду так же стойко драться за счастье великого советского народа, за дело партии Ленина».

Плавно пробежав по взлётной дорожке, легко оторвался от лётного поля штурмовик «Месть Бариновых». Дважды Герой Советского Союза майор Георгий Паршин взял курс с одного из аэродромов Германии на Ленинград. Рука лётчика спокойно лежала на штурвале. Под крыльями его самолёта плыла земля, своя, советская, родная, освобождённая от чужеземного нашествия и уже набирающая силы для нового своего расцвета. Земля, на которой утверждалось счастье человека. И он призван был оберегать это счастье.

Людмила Попова

(Из материалов сборника — «Люди бессмертного подвига». Том 2. Москва 1975 год.)

В Сергиево-Посадском районе, по данным военкомата, значится двадцать Героев Советского Союза. Мы называем их земляками, хотя многие из них родились совсем не в наших краях. Кто-то прибыл в район в послевоенное время, полюбил его, да так и обосновался здесь на всю оставшуюся жизнь. Другие, наоборот, родившись на сергиевопосадской земле, после войны поменяли место жительства на более для них привлекательное.

Как это ни странно, но имя дважды Героя Советского Союза Георгия Паршина упоминается в местной прессе реже других. В биографических данных о его причастности к нашему городу всего одна строчка: “После войны работал в Москве и Загорске”. Сегодня мы решили частично восполнить этот пробел и рассказать о единственном в нашем районе человеке, дважды награждённом звездой героя.

Георгий Михайлович Паршин родился в селе Сетуха в Орловской области в 1916 году. Работал слесарем на заводе. В 1936 году окончил Херсонскую школу Гражданского воздушного флота, а затем Высшую парашютную школу.

К началу войны Георгий Паршин работал лётчиком-инструктором Центрального аэроклуба имени В. П. Чкалова под Москвой. На следующий день после нападения фашистов Химкинский райвоенкомат направил его в один из авиационных полков Московского военного округа. Тогда, в июне сорок первого, ему казалось, что сразу дадут самолёт и отправят на фронт. Но, как оказалось, до этого было ещё далеко. Авиатора-спортсмена направили на переподготовку. Ему предстояло освоить новый самолёт Ил-2, изучить оружие, освоить тактику воздушного боя.

Своё боевое крещение Паршин получил в небе Подмосковья. На штурмовике он стал участником контрнаступления Красной Армии под Москвой. Почти весь труднейший сорок второй год Паршин провёл на разных участках Западного и Калининского фронтов. От вылета к вылету крепла уверенность в своих силах. Прежние лётные навыки, приумноженные боевым опытом, быстро выдвинули его из ведомых лётчиков в командиры — сначала пары, затем звена. В 1942-м Паршин вступил в ряды ВКП(б).

Первые ордена

Когда развернулось грандиозное наступление Красной Армии под Сталинградом и на Северном Кавказе, полк Георгия Паршина перебазировался на юг. И снова жестокие схватки с врагом, боевые вылеты и ежедневные удары по колоннам войск и бронетехники. Освобождение Ставрополя, Майкопа, Краснодара, бои под Новороссийском. И первые ордена — Отечественной войны и Красного Знамени.

С ними в апреле сорок третьего он и уехал с Северо-Кавказского фронта в Липецк на курсы совершенствования командного состава.

После этого военная судьба привела командира эскадрильи Г. Паршина на Ленинградский фронт в 943-й полк штурмовиков. Он быстро зарекомендовал себя подлинным мастером ударов по вражеским артиллерийским позициям. Тщательно изучив районы основных артиллерийских группировок гитлеровцев, он всегда точно выводил самолёты на цель и первым наносил мощный удар по врагу.

Здесь, на Ленинградском фронте, к нему пришла слава храброго и неутомимого лётчика-штурмовика. На имя командира части стали приходить телеграммы и письма от пехотинцев, артиллеристов, танкистов с благодарностями за помощь в бою. “Мы узнаём его самолёт с земли”, — писали они.

Прорыв блокады

В полную силу командирский талант Георгия Паршина проявился в январские дни сорок четвёртого, когда на Пулковских высотах и под Ораниенбаумом загрохотала канонада наступающих войск Ленинградского фронта. Уже в первый день операции наши лётчики-штурмовики нанесли массированный удар по вражеской артиллерии, а затем, расчищая путь пехоте и танкам, подвергали непрерывным атакам огневые средства и живую силу противника в главной полосе обороны. Известно, что штурмовики под командованием старшего лейтенанта Георгия Паршина за один вылет совершали до шести заходов на цель — на бреющем полёте, под прицелом вражеских зениток.

27 января 1944 года лётчики вместе с ленинградцами праздновали победу и снятие блокады. У Георгия Паршина радость была двойной — только что на аэродром пришла телефонограмма: командующий 13-й воздушной армией генерал С. Д. Рыбальченко подписал приказ о награждении его вторым орденом Красного Знамени.

На самолёте “Месть Бариновых”

Той же зимой в одном из боёв штурмовики наносили удар по группе вражеских танков. При выходе из атаки завязался воздушный бой. Командир эскадрильи Паршин и стрелок Бондаренко получили ранение. Подбитый самолёт потерял управление, но машину удалось дотянуть до линии фронта и посадить на лес. Едва лётчики отбежали в сторону, штурмовик взорвался. Обожжённым и раненым авиаторам удалось выйти к своим.

Новая машина, на которой теперь предстояло сражаться Георгию Паршину, была необычной. По её левому борту шла крупная надпись: “За Ленинград”, а по правому — “Месть Бариновых”. Этот штурмовик построили на средства ленинградских медичек — Прасковьи Васильевны и её дочери Евгении Петровны Бариновых. В письме командованию они просили передать самолёт в руки самого храброго лётчика. “Пусть не даёт он покоя врагу ни в воздухе, ни на земле, — писали женщины. — Пусть освобождает от фашистских орд родную землю”.

После Ленинграда у Георгия Паршина было ещё немало сражений: в Эстонии, под Кёнигсбергом, на Земландском полуострове. Только в Восточной Пруссии лётчики, руководимые им, совершили около 600 боевых вылетов. За десять дней до того, как над фашистским рейхстагом взвилось Знамя Победы, командир 943-го штурмового полка Георгий Паршин за свои штурмовые подвиги был награждён второй Золотой Звездой Героя. За время войны он выполнил 253 боевых вылета, а его экипаж сбил в воздушных боях 10 самолётов противника.

После войны

После войны Георгий Михайлович Паршин командовал полком в Ленинградском военном округе. С 1946 года вышел в запас. Работал лётчиком в транспортном отряде Министерства авиационной промышленности, затем — лётчиком-испытателем ряда московских авиапредприятий. Во всех его биографиях указано, что в начале 1950-х годов Георгий Паршин работал в Загорске, но где именно — нам установить не удалось. Возможно, в этом помогут нам наши читатели. По данным военкомата, до войны его жена, Софья Алексеевна Москалёва, работала на заводе №11 в Краснозаводске.

Георгий Паршин погиб 13 марта 1956 года при выполнении испытательного полёта на первом советском реактивном бомбардировщике Ил-28. Похоронен на Ваганьковском кладбище. Награждён орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Суворова III степени, Александра Невского, Отечественной войны I степени, медалями. Его именем названа улица в Москве.

Лидия Гирлина, старший научный сотрудник музея-заповедника

Георгий Михайлович Паршин родился в семье крестьянина. По национальности русский. Член КПСС с 1942 года. В 1936 году окончил школу инструкторов-летчиков ГВФ, а затем Высшую парашютную школу. Работал в Гражданском воздушном флоте. В Советской Армии с 1941 года.

В 1946 году майор Г. М. Паршин уволился в запас по болезни. По выздоровлении он работал в Гражданском воздушном флоте, а затем летчиком-испытателем.

Слава храброго и неутомимого летчика-штурмовика пришла к Георгию Паршину с первыми же его полетами на Ленинградском фронте.

На вид несколько старше своих лет, невысокий, стремительный, с размашистыми движениями, с золотым чубом, упрямо спадающим на лоб, казалось, он не мог существовать вне боя.

У меня свои счеты с гитлеровцами, - сказал как-то Паршин своим боевым друзьям. - Они сожгли мою деревню Сетуху под Орлом, спалили мой дом, выследили моего отца-партизана, расстреляли его...

Но особенно острой болью и негодованием наполнялось сердце Георгия Паршина при мысли о том, что переносил осажденный Ленинград. Он, воин, близко видевший смерть на фронте, все же не мог без содрогания думать о тех пытках голода и холода, каким подвергались жители героического города, о ежедневных обстрелах Ленинграда вражескими минометными и артиллерийскими батареями.

Мы должны обнаружить и подавить огневые точки врага, - говорил Паршин летчикам своей эскадрильи, отправляясь на боевое задание в один из январских дней 1944 года.

Как всегда в минуты большого душевного волнения, он произносил слова быстро и отрывисто. В ответ ему раздалось дружное:

Лучшие дня

Понятно!

По самолетам!

Паршин подошел к своему штурмовику. На этой машине, уже будучи командиром эскадрильи, воевал он на Северном Кавказе. На ней вот уже более полугода летал на Ленинградском фронте. Он полюбил свой самолет за маневренность и прекрасное вооружение.

Взметая густые облака снежной пыли, штурмовики с ревом оторвались от земли. Паршин летел во главе эскадрильи. Все отчетливей очертания Ленинграда. И, всматриваясь в них, Паршин с особенной ясностью понимал, что, защищая Ленинград, он защищает все, что дала ему, крестьянскому парнишке, революция. В заявлении о вступлении в партию, поданном в дни боев за Северный Кавказ, Георгий писал: «...если я не вернусь из боя, прошу считать меня коммунистом...» И сейчас он вновь и вновь чувствовал, что его сердце большевика, все искусство летчика принадлежит его народу, Родине, партии.

Вот и Ленинград - белый, озаренный вспышками взрывов вражеских снарядов, но все такой же величественный, непобедимо прекрасный.

Отчетливо выделялись на горизонте пулковские высоты. Паршин вел эскадрилью на Пушкин, откуда, по данным службы наблюдения, били дальнобойные батареи гитлеровцев. Скоро около самых крыльев самолетов замелькали огненные шары.

Линия фронта!

Самолеты набрали высоту. Легкие слоистые облака скрыли от летчиков землю. Паршин вывел эскадрилью из облаков над районом, где были расположены бившие по Ленинграду орудия.

Ложбины, бугры - все покрыто снегом. Ничего не различить внизу. Но вдруг под самыми крыльями вспыхнула короткая молния. Орудие!

Приготовиться к атаке! - скомандовал Георгий своей эскадрилье.

Сквозь стекло кабины летчик видел надвигавшуюся на самолет белую, заснеженную землю. Его зоркий глаз ясно различил какой-то чуть темневший на снегу квадрат.

Быстрый нажим пальцев на маленькие светящиеся кнопки, и от самолета отделились снаряды и бомбы. Почти у самой земли Паршин вывел машину из пике и снова набрал высоту. Он повел эскадрилью в новую атаку, и только когда внизу, на месте темного квадрата, заходили волны огня и дыма и бившая по Ленинграду фашистская «точка» замолкла, он подал команду:

Началось наступление на Ленинградском фронте. Паршин вел свою эскадрилью курсом Красное Село - Ропша. Густые снеговые облака прижимали самолеты к земле. Мокрый снег залеплял стекла машин. Но и сквозь белесую мглу острый взгляд летчика различил цель - танки врага, обстреливавшие наши танки.

Заходим «тиграм» с тыла! - дал Паршин команду своим ведомым.

Он поймал в перекрестье прицела башню головного танка и, спикировав, сбросил на него первые бомбы. Паршин сфотографировал самый большой костер, возникший на месте головного танка, и, вернувшись на свой аэродром, доложил командиру полка:

Цель уничтожена. Танки противника горят!

И когда командир ответил ему: «Передохни», - Георгий воскликнул:

Да какая же может быть передышка, когда такие дела творятся?!

Паршин вылетел со своей эскадрильей на штурмовку немецких танков во второй, в третий, потом в четвертый и уже на рассвете нового дня - в пятый раз. Так летал он в первый день, так летал во все последующие дни наступления.

Наконец-то! - обрадованно воскликнул он, получив задание уничтожить последние бьющие по Ленинграду батареи.

Враги нас не ожидают. Выходим из-за облаков! Атакуем с тыла! - звучал в шлемофонах летчиков его отрывистый, охрипший от перенапряжения голос.

Он первым ввел в пике свой штурмовик и сбросил бомбы на вражеские батареи.

- «Огонь 25!», «Огонь 25!» - принял он по радио свои позывные.

Повторите заход! - услышал он команду.

Теперь снаряды гитлеровцев рвались около самых самолетов. Но Паршин, искусно лавируя между огненными шарами разрывов, повел своих штурмовиков на повторный заход.

Сделайте возможно больше атак! - просила «земля».

И Георгий снова и снова вел свою группу в атаки...

Когда последние вражеские орудия превратились в груды металла, он вздохнул облегченно. В Красное Село входили советские танки.

А вечером в одной из загородных дач, где жили летчики, Георгий делился со своим другом Андреем Кизимой впечатлениями боевого дня.

Вот мы и наступаем, - говорил он. - Скоро я найду на Орловщине свою мать, а ты у себя на Украине - брата.

Непременно разыщем, - улыбался Андрей. Нет на свете дружбы крепче и беззаветней, чем дружба людей, вместе смотревших в лицо смертельной опасности. Такая беззаветная фронтовая дружба связывала Георгия Паршина с Андреем. Часто, когда тяжелые снеговые облака заметали небо и нельзя было даже представить себе, как можно вести в такую погоду самолет, Паршин и Кизима вместе вылетали на разведку. В одной из разведок, когда летчики уже закончили фотографирование вражеских укреплений под Кингисеппом, разорвавшийся зенитный снаряд пробил плоскость и хвост самолета Кизимы.

Держись ко мне ближе, Андрей, - крикнул ему по радио Паршин. - До линии фронта недалеко. Дотянем!

И два штурмовика, один невредимый, другой с перебитым крылом и поврежденным хвостовым оперением, прижавшись друг к другу, словно связанные какими-то невидимыми нитями, летели через линию фронта... И там, где на их пути начинали рваться огненные шары вражеских снарядов, самолет Паршина прикрывал своим крылом раненую машину друга.

И вот новое утро, и оба командира повели эскадрильи на штурмовку большой группы немецких танков. При выходе из атаки на них из-за облака выскочили шесть тупорылых немецких истребителей.

Отбивай «фоккеров»! - крикнул Паршин своему стрелку Бондаренко. И как бы в ответ на его команду в воздухе перевернулся и окутанный дымом пошел к земле вражеский истребитель.

Все дальнейшее произошло молниеносно: на штурмовик Паршина ринулся другой истребитель, но в тот же миг на него обрушилась длинная пулеметная очередь штурмовика Кизимы.

Андрей! - узнал Паршин машину друга. - Спасибо! Выручил!

Второй «фокке-вульф», разламываясь на части, летел к земле.

Паршин снова ударил по танкам. Самолет его сильно тряхнуло, и пулемет стрелка замолчал. Было ясно, что его штурмовик подбит.

Другой снаряд ударил по рулям управления. Острая боль обожгла лицо и правую руку Паршина. Он с трудом перевел штурмовик в горизонтальный полет.

Только бы дотянуть до липни фронта. Всего десять километров, не больше. Но фашистские истребители упорно преследовали его. Рули управления уже не подчинялись летчику. Едкий дым окутал кабину, со страшной скоростью приближалась земля. Внизу чернел лес...

Паршин не вернулся из полета. Но сама мысль о том, что он мог погибнуть, казалась в полку неправдоподобной, и ни командир, ни летчики не уходили до поздней ночи с летного поля, дожидаясь, что вот-вот Георгий прилетит.

Уже стемнело; техники замаскировали на ночь машины, а Паршина и его стрелка Бондаренко не было.

В этот день полк получил несколько новых штурмовых машин. Одна из них особенно привлекла внимание летчиков. На правой стороне ее фюзеляжа крупными красными буквами была выведена надпись: «Месть Бариновых», на левой - «За Ленинград». Как сообщало командование, эта машина была построена на средства двух ленинградок Бариновых - Прасковьи Васильевны и ее дочери Евгении Петровны - служащих одной из ленинградских поликлиник. Они внесли в Госбанк на постройку штурмовика имевшиеся у них сбережения. В письме в полк патриотки просили вручить этот штурмовик самому храброму летчику.

«Пусть летчик нашего самолета не забудет о мучениях, перенесенных нами, ленинградцами! - писали Бариновы. - Пусть не дает он врагу покоя ни в воздухе, ни на земле! Пусть освобождает от фашистских орд родную землю».

И мысли летчиков, читавших это письмо в землянке командного пункта, вновь и вновь обращались к Паршину. Вот если бы он вернулся!..

Усталые, с окровавленными повязками на лицах, в ссадинах и ожогах вошли Паршин и Бондаренко в землянку КП.

Георгий! - воскликнул Кизима, бросившись к другу.

Спасибо тебе за сбитого «фоккера», а то, кто знает, может, и не вернулся бы... - сказал Паршин. И тотчас же зазвучал в землянке его отрывистый голос, рапортовавший командиру:

Наш подожженный немецкими истребителями штурмовик упал на лес. Деревья амортизировали удар. Мы успели выскочить! Самолет взорвался... Встретили в лесу разведчиков. Пошли с ними за «языком». Они нам помогли.

И, закончив рапорт, спросил командира:

На какой же машине я полечу завтра, товарищ майор?

Летчик заканчивал осмотр новой машины, когда по аэродрому пронеслась весть:

Приехали Бариновы! Приехали хозяйки самолета!

Вместе с командиром полка подошли они к самолету.

Товарищ майор, разрешите мне пролететь с ними над Ленинградом, - неожиданно для себя обратился Паршин к командиру.

Вариновы провели весь день в дружной семье летчиков.

Никогда ни одна машина не была так дорога Паршину, как эта. Она была для него символом неразрывной связи и единства народа со своей армией. Он попросил полкового художника нарисовать на левой стороне фюзеляжа, рядом с надписью «За Ленинград», контур Петропавловской крепости и стрелу. На правой стороне, рядом с надписью «Месть Бариновых», - четыре красные звезды - счет сбитых им самолетов.

И хотя, как говорил Георгий, не всегда выпадает такой праздник штурмовику, чтоб вражеский самолет сбить, однако в первый же свой вылет на новом самолете, совершая «прогулку» на разведку вражеского аэродрома, он увидел выскочивший из-под его крыла длинный самолет с синей свастикой на фюзеляже. Разведчик! Нажим на гашетки пулеметов и пушек, и самолет противника пошел к земле. В этот день на самолете «Месть Бариновых» появилась пятая красная звезда.

Эскадрилья Паршина вела непрерывные бои. Георгий отыскивал вражеские машины, танки, самоходные орудия и, пикируя на «цель», уничтожал ее. Он наносил удары по вражеским аэродромам именно тогда, когда там было больше всего самолетов. Не давая им взлетать, сбрасывал он свой разящий груз на летное поле врага до тех пор, пока оно не превращалось в бушующее море огня.

В августе 1944 года, незадолго до Дня авиации, в жизни Паршина произошло огромное событие. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Ты понимаешь, Андрей! - говорил он, обнимая Кизиму. - Ты понимаешь, что это для меня значит?! Меня теперь только пусти, я бы все главное фашистское логово раздолбал.

Он рвался в бой. Но получил строгий приказ командира полка - сутки отдыхать.

Уж если пошло на то, чтобы отдыхать, - сказал Паршин, - разрешите в Ленинград слетать, товарищ командир!

Получив разрешение, он полетел в Ленинград.

Внимательно вглядываясь в черты города-героя, Паршин шел по чисто прибранным улицам, по Театральной площади, мимо поврежденного фашистской бомбой и уже стоящего в лесах здания Театра оперы и балета имени С. М. Кирова. Затем свернул на проспект Маклина, нашел нужный ему дом, постучал в квартиру Бариновых.

Бариновы встретили его, словно родного. Долго беседовали они в тот вечер.

У меня есть две мечты, - говорил им Паршин. - Первая - долететь на вашем самолете до самого Берлина и рассчитаться с фашистами за все, что перенесли ленинградцы.

А вторая?

Вернуться в Ленинград...

Наступление войск Ленинградского фронта становилось все стремительней. Теперь эскадрилья Георгия Паршина летала над городами, деревнями и хуторами Советской Эстонии.

Радио приносило на пункт управления боем голос Паршина:

Враг бежит. Подготовьте горючее для моей машины!

Слишком уж низко летаете, товарищ капитан! Верхушки деревьев в радиаторе машины привозите, - удивлялся старый техник, снимая с самолета Паршина березовые ветки.

С наслаждением раскуривая после ужина крепкую папиросу, Паршин стоял на крыльце бревенчатого домика, в котором жили командиры эскадрилий. Подставив разгоряченное лицо свежему влажному ветру, смотрел он на белевшие неподалеку чуть освещенные луной избы эстонских крестьян.

Заново жить начинают. Хозяйство свое налаживают.

Внезапно со стороны аэродрома раздались сильные залпы.

Таллин взят! Взят Таллин! - донесся до его слуха чей-то возбужденный голос. И одновременно кто-то сунул ему в руку письмо в большом самодельном конверте.

Он прочел его тут же при свете карманного фонарика.

«Мне построили новый дом вместо спаленного гитлеровцами. Когда же ты приедешь, сынок? Хотя бы на денек на родину вырвался», - писала Георгию мать.

И в ночи, озаренной вспышками праздничных ракет, он ясно увидел ее - сгорбленную, поседевшую, думающую о нем день и ночь, день и ночь... Видел свою деревню Сетуху такой, какой она была раньше, - с яблоневыми и грушевыми садами, бревенчатыми избами, обнесенными свежевыкрашенными заборами, золотистые волны хлебов на колхозных полях...

Он пошел в свою комнату и на листке блокнота написал размашистым почерком:

«Погоди еще немного, мама. Сегодня мы взяли Таллин! Остались считанные часы, и освободим всю Эстонию. Скоро я буду воевать в Германии. А там и домой».

Вот что, орлы! - подошел Паршин к своим летчикам. - Получен срочный приказ прикрыть наш десант при высадке на остров Даго!

На чем полетим? Нам даже машины заправить нечем! - заволновались летчики.

Ничего, - сказал уверенно Паршин, - Я уже договорился с командиром. Одну шестерку поведет Кизима, другую - я. Мы перельем остатки горючего из баков всех машин в наши самолеты. Заберем все оставшиеся снаряды. Не страшно, что неполный комплект!..

Паршин и Кизима метнулись к острову и резко спикировали на две бившие по катерам батареи. Батареи смолкли.

Но Паршин знал, что, как только катера подойдут к острову, батареи вновь откроют по ним огонь. Чтобы обеспечить успех десанта, надо перехитрить врага.

Ставь свою шестерку в оборонительный круг. Я свою тоже поставлю, - сказал он по радио Кизиме. - Будем атаковать вхолостую. Снаряды беречь на крайний случай!

И две группы штурмовиков во главе со своими командирами закружились над позициями противника. Все круче пикируя на батареи, они совершали заход за заходом, парализуя волю врага стремительностью своих атак.

Лишь когда все десантники высадились на остров, на батареи врага обрушились последние снаряды советских штурмовиков.

В дни боев за освобождение Советской Эстонии майор Георгий Михайлович Паршин был назначен командиром полка. Паршин знал, какая огромная ответственность ложилась на его плечи.

И он, летчик-коммунист, воспитанный большевистской партией, отдавал делу победы весь свой опыт, все свои силы.

Вместе с другими авиационными частями Ленинградского фронта штурмовики перелетели к границам Восточной Пруссии.

Бои шли в направлении Кенигсберга. Паршин прорывался со своими летчиками сквозь заслоны гитлеровцев и, теряя счет атакам, штурмовал самые упорные «цели», уничтожал орудия, эшелоны, поджигал танки, пытавшиеся остановить движение советских войск.

В один из самых напряженных дней наступления он собрал командиров эскадрилий на командном пункте.

Крупная немецкая группировка юго-западнее Кенигсберга прижата к морю нашими войсками, - разъяснял он летчикам новую задачу. - Мы должны помешать группировке перебраться в порт Пиллау. Вместе с артиллерией ударим по всем плавучим средствам. Предупреждаю, будем сбрасывать бомбы замедленного действия, чтобы не задело самолеты взрывной волной, летать будем низко.

Атакуем головное судно, - приказал Паршин своим штурмовикам, - Бьем бронебойными.

Выводя самолет из пике, видел, как бомбы проломили палубу. Значит, как только штурмовики повторят удар и наберут высоту, в трюмах произойдут взрывы.

Теперь на баржу! Бьем осколочными!

Новая серия бомб. Новый набор высоты. Новая цель - катер!

Долго отражалось в воде зарево от горящих катеров и барж.

В один из боевых вылетов в район Гольдапа был тяжело ранен Андрей Кизима. На маленьком учебном самолете Паршин увез своего друга в госпиталь в Каунас.

После лечения в госпитале по приказу командования Кизима должен был отправиться в санаторий. Война для него кончалась. В госпитале, сидя около койки раненого друга, Паршин старался не выдавать своего волнения и без того огорченному Кизиме.

Да что ты расстраиваешься, Андрей, - утешал он друга. - Ведь ты войну не где-нибудь, а в Восточной Пруссии, в логове зверя, заканчиваешь.

Вернувшись на аэродром, Паршин сразу же собрал летчиков кизимовской эскадрильи.

Вот что, орлы, - обратился он к ним, - вашему командиру надо лечиться и поправляться. А вам - громить врага так, как если бы он был с вами. В первый же боевой вылет я поведу на задание и вашу эскадрилью, вместе со своей.

Начинался штурм Кенигсберга.

Кенигсберг - оплот эсэсовцев - доживал свои последние часы. Гитлеровцы, окруженные со всех сторон советскими войсками, уже отрезанные от порта Пиллау, превратили в опорный пункт каждый дом. Они били из множества орудий по аэродромам, на которых теперь базировались советские летчики, по наступавшей советской пехоте и танкам.

Искусно лавируя между трассами зенитного огня, Паршин пикировал на бившие по советским войскам орудия.

Он разрабатывал с командирами эскадрилий план выполнения очередного задания, когда его позвали к телефону.

Говорит начальник штаба дивизии. Сейчас получена телеграмма. Поздравляю с присвоением вам второй раз звания Героя Советского Союза! - услышал Паршин в телефонной трубке.

Служу Советскому Союзу! - ответил Георгий.

Радость Георгия Паршина была особенно полной, так как в этот же день, 19 апреля 1945 года, было присвоено звание Героя Советского Союза его другу Андрею Кизиме.

Наступил великий день победы над фашистской Германией.

Украсьте все самолеты живыми цветами, - приказал летчикам Паршин, - сегодня, в День Победы, мы совершим двухтысячный по счету вылет нашего полка.

Над городами Германии навстречу солнцу большим пеленгом летели штурмовики за своим командиром.

По команде «огонь» летчики нажимали кнопки бомбосбрасывателей, и с весеннего неба на улицы немецких городов падал многоцветный дождь листовок, в которых советское командование возвещало о полной капитуляции гитлеровской Германии.

Маленький связной самолет доставил на аэродром почту и газеты. Развернув первомайский номер армейской газеты, Паршин увидел опубликованное там письмо Бариновых к нему.

«Дорогой Георгий Михайлович! Поздравляем Вас с большой наградой, - писали ленинградки. - Вы теперь дважды Герой Советского Союза. Мы гордимся этим. Очень приятно, что, воюя на самолете «Месть Бариновых», Вы стали таким известным человеком. У нас в Ленинграде весна. Небо чистое, ни облачка, и солнце начинает припекать. Радостно смотреть, как расцветает наш Ленинград. На улицах уже не увидишь заколоченных досками и засыпанных песком витрин. Сегодня объявили, что отменяется светомаскировка и разрешается круглосуточное движение по городу в майские дни. Как засияет наш Ленинград, отражая в Неве столько огней!»

В тот вечер Паршин писал в Ленинград:

«Добрый день, дорогие хозяева моей любимой машины, на которой я закончил битву с фашистской Германией. Я получил через «Боевую тревогу» ваше письмо. Очень вам благодарен.

За время войны я сделал 253 вылета на штурмовку, из них более 100 вылетов на подаренной вами машине, штурмовал крепости врага, жег танки, топил баржи, в воздушных боях сбивал самолеты противника.

Поздравляю вас с победой. Скоро я надеюсь прилететь к вам на своем крылатом, на котором написано «Месть Бариновых» и нарисовано десять звезд.

Это означает, что всего мною за Отечественную войну сбито в воздушных боях десять фашистских пиратов. Даю слово большевика-летчика, что отдам все свои силы и способности для дальнейшего укрепления нашей авиации, а если придется снова столкнуться в бою с врагами нашей Родины, то буду так же стойко драться за счастье великого советского народа, за дело партии Ленина».

Плавно пробежав по взлетной дорожке, легко оторвался от летного поля штурмовик «Месть Бариновых». Дважды Герой Советского Союза майор Георгий Паршин взял курс с одного из аэродромов Германии на Ленинград. Рука летчика спокойно лежала на штурвале. Под крыльями его самолета плыла земля, своя, советская, родная, освобожденная от чужеземного нашествия и уже набирающая силы для нового своего расцвета.

Земля, на которой утверждалось счастье человека. И он призван был оберегать это счастье.

В 1956 году Георгий Михайлович Паршин погиб при выполнении задания.