Оба историка рассматривают деятельность Петра не только саму по себе, но говорят и о ее происхождении и подготовленности. Карамзин: "Петр нашел средства делать великое, князья московские приготовили оное". Ключевский: "реформа сама собою вышла из насущных нужд государства и народа, инстинктивно почувствованных властным человеком с чутким умом и сильным характером". То есть Ключевский видит реформы Петра не как преобразования, проведенные по заранее обдуманному плану, а как ответ и реакцию на веление времени. Основным побудительным моментом реформы Ключевский считает внешнеполитическую ситуацию, фактически - военные потребности страны - "война привела его и до конца жизни толкала к реформам". А, так как военная реформа была невозможна без реформы финансовой, то Ключевский признает финансовую реформу вторым важнейшим аспектом преобразований. "Реформа", по Ключевскому, "не имела своей прямой целью перестраивать ни политического, ни общественного, ни нравственного порядка, не направлялась задачей поставить русскую жизнь на непривычные ей западноевропейские основы, ввести в нее новые заимствованные начала, а ограничивалась стремлением вооружить Русское государство и народ готовыми западноевропейскими средствами и тем поставить государство в уровень с завоеванным им положением в Европе, поднять труд народа до уровня проявленных им сил".

Мнение Карамзина, в данном случае, другое. Он пишет, что для Петра "целью было не только новое величие России, но и совершенное присвоение обычаев европейских". Итак, Карамзин считает, что причиной реформ была "страсть" Петра Великого: страсть возвеличить Россию, которую Карамзин хвалит, и страсть "к новым для нас обычаям", которая "преступила в нем границы благоразумия". Вообще, текст "Записки" Карамзина более эмоционален. Более эмоциональный, по сравнению с Ключевским, подход к проблеме виден и в качестве приведенных оценок, ведь "страсть" относится к эмоциям, а "нужды государства и народа" у Ключевского, это попытка более объективного анализа...

Оба автора сходятся в том, что реформы начались (и происходили) благодаря личности Петра, и расходятся в том, как определял Петр цели реформ, насколько ясно он это делал. Это значит, что ПРИЧИНА реформы - сам Петр, с одной стороны, а вот что заставило Петра начать реформы, это "настоящая причина", о которой говорит только Ключевский: "реформа была его личным делом, делом беспримерно насильственным, и однако, непроизвольным и необходимым". Выше было сказано, также, о мнениях Ключевского и Карамзина по поводу ПОДГОТОВЛЕННОСТИ петровских реформ. В этом вопросе опять видно расхождение во взглядах. Можно сказать, что Карамзин пишет о царях до Петра, а Ключевский - о России, в каком состоянии она досталась Петру.

Такое различие вполне понятно, если учесть, что "Записка" Карамзина (1811г.) почти на век старше труда Ключевского, то есть данное различие - пример изменения подхода историков к истории. Ключевский пытается дать наиболее объективные объяснения и изначально ищет причины исторических процессов не в личности царя, а в потребностях и настроениях народа, в фактах (военная угроза, структура управления, налоговая система).

У Ключевского мы находим стройную схему анализа реформ. Кроме рассмотренных вопросов, она содержит анализ ХОДА реформ, ДЕЙСТВИЕ реформ, ПРИЕМЫ реформ и, конечно, СОДЕРЖАНИЕ реформ (которое было описано выше, в первой части). Из-за того, что о Петре и его реформах в "Записке о древней и новой России" говориться относительно мало (по объему, но не по глубине содержания), у Карамзина структура рассуждений не такая четкая. Поэтому дальнейшее сравнение опять будет происходить ориентируясь на пункты Ключевского. То есть вопросы, мнения по которым у Ключевского и у Карамзина здесь сравниваются, сформулированы, в основном, Ключевским. (И еще о "Записке": после рассмотрения эпохи Петра, в дальнейшем в ней часто упоминаются его, Петра, замыслы. Карамзин считает их великими, тогда как Ключевский говорит о некоторой "ситуационности" реформ: "реформа постепенно превратилась в упорную внутреннюю борьбу, взбаламутила всю застоявшуюся плесень русской жизни, взволновала все классы общества...").

Под действием реформ Ключевский подразумевает силу влияния их на государство. Для понимания действия реформ Ключевский считает необходимым одновременно рассматривать реформы "под тройным углом зрения 1) по отношению Петра к Западной Европе, 2) По отношению его к древней России и 3) по влиянию его дела на дальнейшее время". Ключевский подчеркивает, что Петр разделил понятия государства и государя, и "не трогая в нем [в общественном порядке] старых основ и не внося новых, он либо довершал начавшийся в нем процесс, либо переиначивал сложившееся в нем сочетание составных частей, то разделяя слитые элементы, то соединяя раздельные; тем и другим приемом создавалось новое положение с целью вызвать усиленную работу общественных сил и правительственных учреждений в пользу государства". Другими словами, Петр не был, по Ключевскому, принципиальным врагом русских обычаев; а от Западной Европы он хотел перенять только средства (технику, способы хозяйствования, образованность)... Просто задачу эту Петр считал очень важной и, поэтому, уделял ей столько сил. Карамзин же считает, что "пылкий монарх с разгоряченным воображением увидев Европу, захотел делать Россию Голландиею".

Что касается действия реформы "на дальнейшее время", то оба историка близки в этом вопросе. "Петр завещал преемникам обильный запас средств, которыми они долго пробавлялись, ничего к ним не прибавляя" (В.О.Ключевский). "Сильною рукою дано новое движение России; мы уже не возвратимся к старине!", "он многое оставил исполнить преемникам" (Н.М.Карамзин). То есть, действие реформы оценивается похоже, но у Ключевского, опять, шире, из-за другого понимания петровской реформы вообще. "К несчастью", пишет Карамзин, "сей осударь, худо воспитанный, окруженный людьми молодыми, узнал и полюбил женевца Лефорта, который находя русские обычаи для него странными, говорил ему об них с презрением, а все европейское возвышал до небес". C точки зрения Карамзина самым важным снова является личность царя, кто повлиял на него и каким образом... то есть то, что для Ключевского - скорее детали, а не важные факты. Причем, Ключевский старается рассматривать обнаруженные факты в комплексе ("под тройным углом зрения"), объединить их в общую картину и анализирует уже нечто цельное, а Карамзин как бы составляет мозаику из свершений Петра, а также их причин, следствий и влияний. Важно, впрочем, заметить, что и Карамзин и Ключевский - действительно глубоко разрабатывают тему. Оба имеют четкие взгляды на реформы Петра, его личность и состояние государства в то время.

Ключевский развивает мысль о том, что война послужила предпосылкой петровской реформы. О ее ходе, ее развитии, он говорит, что "обычно война - ормоз реформы", но "Петр I попал в иное соотношение внешних столкновений с внутренней работой государства над собой, над самоустроением. При нем война является обстановкой реформы, даже более - имела органическую связь с его преобразовательной деятельностью, вызывала и направляла ее". Для Ключевского война и тормоз и стимул реформы одновременно; тормоз потому, что она отнимает и тратит силы народа, а стимулом война является потому, что заставляет эти силы (ресурсы) находить и развивать.

"Жизнь человеческая кратка", читаем мы в "Записке о древней и новой России", "а для утверждения новых обычаев требуется долговременность. Петр ограничил свое преобразование дворянством. Дотоле, от сохи до престола, россияне сходствовали между собою некоторыми общими признаками наружности и в обыкновениях, со времен Петровых высшие степени отделились от нижних, и русский земледелец, мещанин, купец увидел немцев в русских дворянах, ко вреду братского, народного единодушия государственных состояний. Некогда называли мы всех иных европейцев невеными, теперь называем братьями; спрашиваю: кому бы легче было покорить Россию неверным или бартьям?"... Для Карамзина в ходе реформ главными являются их стремительность, ориентация на Запад и те перемены в обществе, которые были ими вызваны. В некотором смысле изменение нравов - самое важное действие реформ для Карамзина. Ключевский отмечает, по этому поводу, что "потрясение было непредвиденным следствием реформы, но не было ее обдуманной целью", но относится к этому потрясению общества спокойнее, как к неизбежному. Попробовав сравнить мнения Карамзина и Ключевского о ходе реформ, можно выделить общее во мнениях обоих авторов: ход реформы глубоко потряс общество. Но без этого потрясения не было бы самой реформы. Сама реформа - содержание, а ее ход - форма, они взаимосвязаны и невозможны друг без друга; менно поэтому, кстати, приходится рассматривать то, как именно проходит реформа.

О чем говорит Карамзин и о чем - Ключевский? Как они это делают? Для Карамзина Россия - это ее народ, но, в первую очередь, - монарх, предводитель народа. Позиция Ключевского - "современней", а подход его "системней", то есть Россия Ключевского единый "исторический организм". Карамзин выглядит более эмоциональным (человечным), а Ключевский более объективным (научным). От этого зависит и ход рассуждений данных авторов; именно поэтому один акцентирует "прозападный" характер реформ, а другой - их необходимость и своевременность. В оценках последнего из намеченных вопросов (вопрос о приемах реформ) видно, что оба подхода имеют право на существование.

Подходя к вопросу, который Ключевский назвал "приемы реформы", он обобщает: "Петр взял из старой Руси государственные силы, верховную власть, право, сословия, а у Запада заимствовал технические средства для устройства армии, флота, государственного и народного хозяйства, правительственных учреждений. Где же тут, спросите вы, коренной преворот, обновивший или исказивший русскую жизнь сверху донизу, давший ей не только новые формы, но и новые начала?" А дальше Ключевский говорит о "темпераменте" реформы, о том, что война сообщила ей "нервозный, лихорадочный пусльс...", о том, что смысл этой, направленной в будущее реформы "далеко не всем был понятен, но ее приемы чувствовались современниками прежде всего". (Такая эмоциональная насыщенность подсказывает, что речь идет о важных вещах, но они таковы, что спокойный научный подход больше не может быть сохранен до конца)... "Встав на сторону нововведений, Петр горячо ополчился против мелочей, которыми прикрывались дорогие для русского человека предания старины" (бороды, кафтаны). Петр боролся с этими мелочами и "сколько вражды, значит, помехи делу реформы породили в обществе эти законодательные ненужности! Подобными мелкими, но многочисленными помехами объясняется несоразмерность достигнутых Петром во внутреннем устройстве успехов со стоимостью их достижения, с потраченными на них жертвами". Понятно - невозможно было провести реформу делая все только правильное и необходимое. Понятно, также, что реформе не могла не противостоять реакция. Суть здесь, по мнению Ключевского, в том, что "Реформа Петра была борьбой деспотизма с народом, с его косностью". Отсюда и методы (жестокие, принудительные, непонятные). Об этом у Карамзина: "Петр уничтожил достоинство бояр: ему надобны были министры, канцлеры, президенты", "Еще народные привычки имели столь великую силу, что Петр долженствовал прибегнуть ко всем ужасам самовластия, для обуздания своих, впрочем, столь верных подданых. пытки и казни служили средством нашего славного преобразования государственного". Обычная разница в суждениях: "В необыкновенных усилиях Петровых видим всю твердость его характера и власти самодержавной. Ничто не казалось ему страшным" (Карамзин); "Он хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно" (Ключевский). То есть Карамзин выводит принудительный характер реформ из характера Петра; Ключевский приходит к тому же, просто его выводы "аргументированней" и дополняют целостность картины реформ.

Н.В. Карамзин с особым интересом относился к личности Петра I и его реформам. В 1798 г. у писателя даже появился замысел написать «Похвальную речь Петру I», однако он не был осуществлен. В записной книжке Карамзина сохранился лишь набросок «Мысли для похвального слова Петру I», датированный 11 июня 1798 г.

Описывая императора, Карамзин пишет, что в необыкновенных усилиях Петра мы видим всю твердость его характера и власти самодержавной. Ничто не казалось ему страшным.

Карамзин отмечает, что Петр велик без сомнения, но еще мог бы возвеличиться гораздо более, когда бы нашел способ просветить ум россиян без вреда для их гражданских добродетелей. Он считает его «худо воспитанным» Лефортом, который от бедности заехал в Москву и, весьма естественно, находя русские обычаи для него странными, говорил Петру об них с презрением, а все европейское возвышал до небес. По мнению Карамзина, увидев Европу, Петр, захотел сделать из России -- Голландию.

Одной из многочисленных ошибок Петра I, Карамзин считает основание новой столицы на северном крае государства, «среди зыбей болотных, в местах, осужденных породою на бесплодие и недостаток». Можно сказать, что Петербург основан на слезах и трупах.

По мнению Карамзина, причиной реформ была "страсть" Петра Великого: страсть возвеличить Россию и страсть "к новым для нас обычаям", которая "преступила в нем границы благоразумия".

Он винит Петра I в том, что он поставил целью "не только новое величие России, но и современное присвоение обычаев европейских". Карамзин осудил перестройку системы государственного управления, ликвидацию патриаршества, подчинение церкви государству, Табель о рангах, перенесение столицы в Петербург, ломку старых обычаев. Он считает, что Петр «насиловал» русскую природу и резко ломал старый быт. Карамзин заявляет, все русское было искоренено, мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России, а виною тому -- Петр.

Когда я читала «Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», меня поразило резкое, критичное отношение Карамзина к Петру I.

Оценивая деятельность Петра, Карамзин подходит к этому более эмоционально, чем другие историки. Возможно, это связано с тем, что он больше литератор, чем историк. У Карамзина структура рассуждений не такая четкая, как у других историков. Его работы трудно читать, потому что там присутствует старый язык и там больше художественных описаний, чем конкретных фактов.

Заключение

Итак, безусловно, Петр I играет огромную роль в нашей истории. Мы видим, как много совершил этот человек для народа и для страны. И по сей день на протяжении трех веков, в России празднуется Новый год, праздник, введенный Петром в 1699-1700 году. И многие, в те далекие времена новые и непривычные обычаи настолько вросли в русскую культуру, что уже неотделимы, и кажется, что они существовали всегда.

Петр I повлиял на русскую историю столь значительно, что интерес к его деятельности вряд ли когда-нибудь угаснет, как бы ни оценивались его реформы.

Историки сходятся в том, что реформы начались (и происходили) благодаря личности Петра, и расходятся в том, как определял Петр цели реформ и насколько ясно он это делал.

Из-за различия в подходах Карамзин, Ключевский и Соловьев по- разному интерпретируют реформы и из значение, однако, часто совпадают в выводах.

По признанию всех историков, Петр был царь-работник, который постоянно трудился, узнавал что-то новое и пытался научить этому новому окружающих.

Как человек Петр 1 был, возможно, не самым совершенным, но как государственный деятель и реформатор добился очень много, поэтому наследие это сохранилось на протяжении веков.

Я сделала далеко не полный очерк преобразовательной деятельности Петра, но постаралась коснуться тех событий, благодаря которым мы можем судить о его деятельности. Итак, только после рассмотрения точки зрения разных историков, можно сделать объективные выводы о этой выдающейся личности.

Явился Петр. В его детские лета самовольство вельмож, наглость стрельцов и властолюбие Софьи напоминали России несчастные времена смут боярских. Но великий муж созрел уже в юноше и мощною рукою схватил кормило государства. Он сквозь бурю и волны устремился к своей цели: достиг - и все переменилось!

Сею целью было не только новое величие России, но и совершенное присвоение обычаев европейских <...> Он имел великодушие, проницание, волю непоколебимую, деятельность, неутомимость редкую: исправил, умножил войско, одержал блестящую победу над врагом искусным и мужественным; завоевал Ливонию, сотворил флот, основал гавани, издал многие законы мудрые, привел в лучшее состояние торговлю, рудокопни, завел мануфактуры, училища, академию, наконец поставил Россию на знаменитую степень в политической системе Европы. Петр нашел средства делать великое - князья московские приготовляли оное. И, и славя славное в сем монархе, оставим ли без замечания вредную сторону его блестящего царствования?

<...> Петр не хотел вникнуть в истину, что дух народный составляет нравственное могущество государств, подобно физическому, нужное для их твердости. Сей дух и вера спасли Россию во времена самозванцев; он есть не что иное <...>, как уважение к своему народному достоинству. Искореняя древние навыки, представляя их смешными, хваля и вводя иностранные, государь России унижал россиян в собственном их сердце. Презрение к самому себе располагает или человека и гражданина к великим делам? Любовь к Отечеству питается сими народными особенностями, безгрешными в глазах космополита, благотворными в глазах политика глубокомысленного. <...> Государство может заимствовать от другого полезные сведения, не следуя ему в обычаях. <...> Петр ограничил свое преобразование дворянством. <...> русский земледелец, мещанин, купец увидел немцев в русских дворянах, ко вреду братского, народного единодушия государственных состояний. <...> Честью и достоинством россиян сделалось подражание.

Семейственные нравы не укрылись от влияния царской деятельности. Вельможи стали жить открытым домом; их супруги и дочери вышли из непроницаемых теремов своих; балы, ужины соединили один пол с другим в шумных залах; россиянки перестали краснеть от нескромного взора мужчин, и европейская вольность заступила место азиатского принуждения <...> Имя русского имеет ли теперь для нас ту силу неисповедимую, какую оно имело прежде? И весьма естественно: деды наши, уже в царствование Михаила и сына его присваивая себе многие выгоды иноземных обычаев, все еще оставались в тех мыслях, что правоверный россиянин есть совершеннейший гражданин в мире, а Святая Русь - первое государство. Пусть назовут то заблуждением; но как оно благоприятствовало любви к отечеству и нравственной силе оного! Теперь же, более ста лет находясь в школе иноземцев, без дерзости можем ли похвалиться своим гражданским достоинством? Некогда называли мы всех иных европейцев неверным и, теперь называем братьями; спрашиваю: кому бы легче было покорить Россию - неверным или братьям? <...> Мы стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России. Виною Петр.

Он велик без сомнения; но еще мог бы возвеличиться гораздо более, когда бы нашел способ просветить ум россиян без вреда для их гражданских добродетелей. <...> Петр, любя в воображении некоторую свободу ума человеческого, долженствовал прибегнуть ко всем ужасам самовластия для обуздания своих, впрочем, столь верных подданных. Тайная канцелярия день и ночь работала в Преображенском: пытки и казни служили средством нашего славного преобразования государственного <...>

В необыкновенных усилиях Петровых видим всю твердость его характера и власти самодержавной. Петр объявил себя главою Церкви, уничтожив патриаршество, как опасное для самодержавия неограниченного. Но заметим, что наше духовенство никогда не противоборствовало мирской власти, ни княжеской, ни царской: служило ей полезным оружием в делах государственных и совестью в ее случайных уклонениях от добродетели. <...> Со времен Петровых упало духовенство в России. <...> церковь подчиняется мирской власти и теряет свой характер священный; усердие к ней слабеет, а с ним и вера, а с ослаблением веры государь лишается способа владеть сердцами народа в случаях чрезвычайных, где нужно все забыть, все оставить для отечества, и где Пастырь душ может обещать в награду один венец мученический. Власть духовная должна иметь особенный круг действия вне гражданской власти, но действовать в тесном союзе с нею. <...>

Утаим ли от себя еще одну блестящую ошибку Петра Великого? Разумею основание новой столицы на северном крае государства, среди зыбей болотных, в местах, осужденных природою на бесплодие и недостаток. <...> Можно сказать, что Петербург основан на слезах и трупах.

O великий муж самыми ошибками доказывает свое величие: их трудно или невозможно изгладить - как хорошее, так и худое делает он навеки. Сильною рукою дано новое движение России; мы уже не возвратимся к старине! <...>

Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С. 31-37.

«Указую господам сенаторам, чтобы речь держать не по писаному, а своими словами, чтобы дурь была видна каждого».

«Зло тихо летать не может».

«Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом» (слова Петра, записанные Остерманом).

«Забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником любовницы хуже, нежели пленником на войне; у неприятеля скорее может быть свобода, а у женщины оковы долговременны».

«За признание - прощение, за утайку - нет помилования. Лучше грех явный, нежели тайный».

«Тот из потомков знатных родов заслуживает презрение мое, которого поведение не соответствует предкам их; и дурак сноснее в моих глазах из низкого роду, нежели из знатного».

«Я предчувствую, что россияне когда-нибудь, а может быть, при жизни нашей пристыдят самые просвещенные народы успехами своими в науках, неутомимостью в трудах и величеством твердой и громкой славы».

«Великий государь, который едино сухопутное войско имеет, одну руку имеет, а который флот имеет, вторую руку имеет».

«Когда государь повинуется закону, тогда не дерзнет никто противиться оному».

«Мир - хорошо, однако при том дремать не надлежит, чтоб не связали рук, да и солдаты чтоб не сделались бабами».

«Выше всех добродетелей рассуждение, ибо всякая добродетель без разума - пуста».

«Гоняйтесь за дикими зверями сколько угодно: эта забава не для меня. Я должен вне государства гоняться за отважным неприятелем, а в государстве моем укрощать диких и упорных подданных».

«Деньги суть артерия войны».

«Неблагодарный есть человек без совести, ему верить не должно. Лучше явный враг, нежели подлый льстец и лицемер; такой безобразит человечество».

«Победу решает военное искусство и храбрость полководцев и неустрашимость солдат. Грудь их - защита и крепость отечеству».

«Незнанием закона никто не отговаривайся».

Карамзин о «Петре I

«Мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России – виною Петра».

Ключевский о Петре I

«Петр почти не знал мира: весь свой век он воевал …»

«При первом взгляде на преобразовательную деятельность Петра она представляется лишенной всякого плана и последовательности».

«Перестройка шла по разным областям одновременно…, и только к концу… стала складываться в нечто цельное».

«Петр Великий и его реформы – наше привычное стереотипное выражение… Он просто делал то, что подсказывала ему минута, не затрудняя себя предварительными соображениями, …, и все, что он делал, он … считал своим текущим, очередным делом, а не реформой»

«… одно из основных правил финансовой политики Петра: требуй невозможного, чтобы получить наибольшее из возможного».

«В этой отрасли (реформы в управлении) своей деятельности Петр потерпел больше всего неудач, допустил немало ошибок… Преобразовательные неудачи станут после Петра хроническим недугом нашей жизни…» «Реформа, как она была исполнена Петром, была его личным делом, делом беспримерно насильственным и, однако, непроизвольным и необходимым».

«Сближение с Европой было в глазах Петра только средством для достижения целей, а не самой целью».

«Он хотел не заимствовать с Запада готовые плоды тамошней техники, а усвоить ее, пересадить в Россию самые производства…».

«…преобразовательная увлекаемость и самоуверенное всевластие – это были две руки Петра, которые не мыли, а сжимали друг друга, парализуя энергию одна другой».

«Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства – это политическая квадратура круга, загадка…доселе неразрешенная».

«Ломоносов называл Петра человеком, Богу подобным, а Державин спрашивал: Не Бог ли к нам сходил с небес?»

Столыпин Петр Аркадьевич о Петре I

«Один, с морским флотом, построенным первоначально на пресной речной воде, с моряками, им самим обученными, без средств, но с твердой верой в Россию и её будущее шел вперед Великий Петр. Не было попутного ветра, он со своими моряками на руках, на мозолистых руках, переносил по суше из Финского залива в Ботнический свои галеры, разбивал вражеский флот, брал в плен эскадры и награждал чернорабочего творца новой России Петра Михайлова скромным званием адмирала. Господа, неужели об этой стремительной мощи, об этой гениальной силе наших предков помнят только кадеты морского корпуса, которые поставили на месте Гангутской битвы скромный крест из сердобольского гранита? Неужели об этой творческой силе наших предков, не только силе победы, но и силе сознания государственных задач, помнят только они и забыла Россия? Ведь кровь этих сильных людей перелилась в ваши жилы, ведь вы плоть от плоти их, ведь не многие же из вас отрицают отчизну, а громадное большинство сознает, что люди соединились в семьи, семьи - в племена, племена - в народы для того, чтобы осуществить свою мировую задачу, для того, чтобы двигать человечество вперед. Неужели и тут скажут, что нужно ждать, пока окрепнет центр, неужели в центре нашей государственной мысли, нашего государственного чувства ослабло понимание наших государственных задач?» (5 мая 1908; Гос. Дума; речь П.А. Столыпина о Финляндии).

Мнение историков о реформах Петра 1!??? и получил лучший ответ

Ответ от А Вы не знаете... как?)[гуру]
В большинстве обзорных трудов петровский период рассматривается как начало новой эпохи в истории России. Однако глубокое несогласие царит среди историков, пытающихся ответить на вопрос, в какой степени эпоха реформ означала кардинальный разрыв с прошлым, отличалась ли новая Россия от старой качественно.
С. М. Соловьев интерпретирует петровский период как эру ожесточенной борьбы между двумя диаметрально противоположными принципами государственного управления и характеризует реформы как радикальное преобразование, страшную революцию, рассекшую историю России надвое и означавшую переход из одной эпохи в истории народа в другую.
Среди ученых, отстаивающих «эволюционную» концепцию, особенно выделяются В. О. Ключевский и С. Ф. Платонов, настойчиво проводившие мысль о наличии преемственности между реформами Петра и предшествующим столетием.
У С. М. Соловьева реформы представлены в виде строго последовательного ряда звеньев, составляющих всесторонне продуманную и предварительно спланированную программу преобразований, имеющую в своей основе жесткую систему четко сформулированных целевых установок.
Для П. Н. Милюкова реформы выступают в виде непрерывной цепи просчетов и ошибок. Преобразовательная деятельность Петра обнаруживает, по его мнению, поразительное отсутствие перспективной оценки ситуации, систематичности, продуманного плана, следствием чего и явилась взаимная противоречивость многих реформ.
В. О. Ключевский не только характеризовал реформы как длинный ряд ошибок, но и определил их как перманентное фиаско, а петровские приемы управления – как «хронический недуг» , разрушавший организм нации на протяжении 200 лет.
По вопросу планомерности реформ советские историки не выработали единую позицию. Но, как правило, они предполагали иной, более глубокий, чем интенсификация и повышение эффективности военных действий, смысл преобразований.
Часть историков считает, что незаурядная личность Петра наложила отпечаток на всю политическую деятельность правительства и в положительном, и в отрицательном смысле. Однако подобная оценка лишь изредка находит подтверждение в серьезных исследованиях, касающихся степени и характера
влияния Петра на процесс преобразований.
П. Н. Милюков первым открыл и вызывающе усомнился в величии Петра. Он утверждает, что сфера влияния Петра была весьма ограниченной; реформы разрабатывались коллективно, а конечные цели преобразований осознавались царем лишь частично, да и то опосредованно ближайшим окружением. Таким образом, Милюков обнаруживает длинный ряд «реформ без реформатора» .
Согласно общепринятому мнению, царь использовал большую часть своего времени и энергии именно на то, чтобы изменить отношения России и окружающего мира; кроме того, многие историки документально, на основе внешнеполитических материалов подтвердили активную и ведущую роль Петра в этой области государственной деятельности.
Создается впечатление полного единомыслия среди историков по поводу того, что административные реформы Петра по сравнению с прежней системой управления были шагом вперед.
Исследователи едины во мнении, считая петровскую эпоху весьма значительной в истории промышленности России потому, что в первой четверти XVIII в. благодаря политике протекционизма и субсидиям государства были основаны многие новые предприятия.
Социальные реформы Петра всегда привлекали пристальное внимание историков. Многие полагают, что в своем стремлении добиться максимальной отдачи от своих подданных по отношению к государству Петр предпочитал, строить новое на фундаменте сословной структуры, увеличивая тяготы отдельных сословий.
В исторической литературе сложилось мнение: эпоха Петра означала исторический поворот во взаимоотношениях России и Европы, Россия благодаря победе над Швецией вошла в европейскую систему государств в качестве великой державы. Некоторые авторы считают указанные результаты важнейшими во всей деятельности Петра, другие – важнейшим событием в истории Европы XVIII в.
Источник:

Ответ от Леонид Фетисов [гуру]
Всю государственную деятельность Петра I условно можно разделить на два периода: 1696-1715 годы и 1715-1725.

Особенностью первого этапа были спешка и не всегда продуманный характер, что объяснялось ведением Северной войны. Реформы были нацелены прежде всего на сбор средств для ведения войны, проводились насильственным методом и часто не приводили к желаемому результату. Кроме государственных реформ на первом этапе проводились обширные реформы с целью модернизации уклада жизни.

Во втором периоде реформы были более планомерными и направленными на внутреннее обустройство государства.

В целом реформы Петра были направлены на укрепление Российского государства и приобщение правящего слоя к западноевропейской культуре с одновременным усилением абсолютной монархии. К концу правления Петра Великого была создана мощная Российская империя, во главе которой находился император, обладавший абсолютной властью. В ходе реформ было преодолено технико-экономическое отставание России от ряда других европейских государств, завоёван выход к Балтийскому морю, проведены преобразования во всех сферах жизни российского общества. В то же время, народные силы были крайне истощены, разросся бюрократический аппарат, были созданы предпосылки (Указ о престолонаследии) для кризиса верховной власти, приведшие к эпохе «дворцовых переворотов».

У Петра I поначалу отсутствовала четкая программа реформ в сфере государственного правления. Появление нового государственного учреждения или изменение административно-территориального управления страной диктовалось ведением войн, которое требовало значительных финансовых ресурсов и мобилизации населения. Унаследованная Петром I система власти не позволяла собрать достаточно средств на реорганизацию и увеличение армии, постройку флота, строительство крепостей и Санкт-Петербурга.

С первых лет правления Петра прослеживалась тенденция снижения роли малоэффективной Боярской думы в управлении государством. В 1699 году при царе была организована Ближняя канцелярия, или Консилиум (Совет) министров, состоявший из 8 доверенных лиц, управлявших отдельными приказами. Это был прообраз будущего Правительствующего Сената, сформированного 22 февраля 1711 года. Последние упоминания о Боярской думе относятся к 1704 г. В Консилии был установлен определённый режим работы: каждый министр имел особые полномочия, появляются отчетность и протоколы заседаний. В 1711 г. вместо Боярской думы и подменявшей её Консилии был учрежден Сенат. Пётр так сформулировал основную задачу Сената: «Смотреть во всем государстве расходов, и ненужные, а особливо напрасные, отставить. Денег, как возможно, сбирать, понеже деньги суть артериею войны.»

Созданный Петром для текущего управления государством на время отсутствия царя (в то время царь отправлялся в Прутский поход), Сенат, в составе 9 человек, превратился из временного в постоянно действующее высшее правительственное учреждение, что было закреплено Указом 1722 года. Он контролировал правосудие, ведал торговлей, сборами и расходами государства, наблюдал за исправностью отбывания дворянами воинской повинности, ему были переданы функции Разрядного и Посольского приказов.

Решения в Сенате принимались коллегиально, на общем собрании и подкреплялись подписями всех членов высшего государственного органа. Если один из 9 сенаторов откажется подписать решение, то решение считалось недействительным. Таким образом Пётр I делегировал часть своих полномочий Сенату, но в то же время возложил на его членов персональную ответственность.

Одновременно с Сенатом появилась должность фискалов. Обязанность обер-фискала при Сенате и фискалов в провинциях состояла в негласном надзоре за деятельностью учреждений: выявляли случаи нарушения указов и злоупотреблений и доносили Сенату и царю. С 1715 года за работой Сената следил генерал-ревизор, с 1718 переименованный в обер-секретаря. С 1722 года контроль над Сенатом осуществляют генерал-прокурор и обер-прокурор, которым подчинялись прокуроры всех других учрежде